Серое небо сыпало блеклым снежком. Майк не мог нарадоваться. Он терпеть не мог жару, а лето тридцатого выдалось совершенно адовым. Жара поднимала от земли всю ее пыль, вонь и ржавую тоску, делая и без того скудное существование нестерпимым. Как же это лето разнилось с соленым атлантическим бризом, о котором грезил Майк с самой учебки во флотском колледже. Все в их группе страдали от этого лета в той или иной мере; казалось, хорошо было только подросшей Анхелике, которая, то и дело, пыталась попасть в неприятности. Избалованная старшими девчушка стала настолько несносной, что даже всепрощающий Фил сегодня не вытерпел и наорал на нее, оставив, против обыкновения, в лагере с Эмилией. К слову, Эмилия была единственным человеком, которого Анхелика слушалась теперь. У девушек было что-то вроде тайного общества, куда «мальчикам» вход был воспрещен.

Удаляясь от лагеря, они шли по лесу какое-то время, не проронив ни слова. Майк слишком хорошо знал друга, чтобы определить даже по его затылку, что того сейчас лучше не трогать. Они поговорят потом, и Майк, по старой привычке, успокоит Фила. Они найдут что-нибудь полезное, а если повезет, то даже какую-нибудь игрушку для Анхелики. Все успокоятся и помирятся.

Сейчас Майк не тревожился за их группу. Они давно стали больше, чем семьей. Их связывали не только ужины и прогулки, но выживание, а это не перешибить обычной ссорой.

Уже ноябрь, и скоро-скоро будет зима. Снежинки падали сверху, приятно холодя, таяли на темных руках Майка. Нет, Майк не беспокоился. Лагерь с девчонками хорошо замаскирован, Фил рядом, все здоровы, магазины полны пуль, в руке верный посох. Горски осматривал развалины мрачного городка вокруг, а сам мечтал, как скоро снова будет расставлять ловушки на отъевшееся за лето белошкурое зверье, снова сможет бродить по лесу и дышать чистым морозным воздухом, ведь зима пахнет снегом, а не кровью или душным гнильем, как лето.

Как этот бар.

По указанию Фила, Майк обогнул барную стойку и, столкнув палкой полуразложившийся труп бармена в сторону, стал осматривать шкафы под стойкой. Смрад стоял тут страшный, но, может, и в правду, закатилась куда бутылочка, тогда оно того стоит. Майк не особо любил выпивку, но Фил становился мягким и мечтательным после пары глотков, а это делало их посиделки у костра почти «до-апокалиптическими», совсем семейными.

Майк едва успел обрадоваться, нащупав почти полную бутылку бурбона, заглушенную красной порционной пробкой с носиком, как кто-то стрельнул невдалеке.

Почти с физической болью Майк ощутил, как его благостный настрой моментально исчез, сменяясь почти привычным напряжением грядущей схватки.

- Вот дерьмо, - шепнул он достаточно громко, чтобы друг услышал, - это выстрел, Фил!

Но тот, конечно же, это тоже понял и был уже готов. Майк заметил, как Фил, сунув какие-то две бутылочки в рюкзак, тихо положил его на пол и достал пистолет. Майк последовал примеру друга - достал пистолет и тихо вышел из-за стойки.

Стрельнули еще раз, почти рядом.

Держа пистолет обеими руками, Майк подбежал к простенку между выбитыми окнами. Надеясь, что его лицо будет неразличимо на фоне темноты проема, Майк аккуратно выглянул в окно. Невдалеке, почти скрытый усилившимся снегом, маячил силуэт чужака.

Отредактировано Michael Gorski (2017-09-10 19:39:04)

Майк отодвинулся от проема и для безопасности чуть присел, облокотившись плечом о стену. Повернув лицо к Филу, он посмотрел тому в глаза.

- Ни хрена не видно, брат. Снег усилился. Вспышки от выстрелов, какие-то тени, - шептал Майк, - вроде бы проходят там, по перекрестку, не в нашу сторону. Надеюсь…

Перехватив взгляд друга, Майк посмотрел на возможные выходы из здания. Очевидно, Фил прав, воспользоваться главным входом, ведущим на основную улицу, было бы бездумным поступком. Беда лишь в том, что стреляющие, как успел заметить Майк, двигались как раз в ту же сторону, куда, скорее всего, и выходил черный вход. Оставалось надеяться, что там сохранились здания, закрывающие прямой обзор задней аллеи бара от той улицы, на которой были стрелки. Но, не мешало бы убедиться перед тем, как решать – попытаться скрыться или принять бой.

Подняв руку в успокаивающем жесте, чтобы Фил не волновался, Майк медленно распрямил колени и выпрямился в полный рост. Чуть повернувшись, он снова выглянул в окно.

Он надеялся быстро обшарить глазами пространство и понять куда именно движутся тени и, возможно, сколько их. Но вместо этого он увидел, как из снежной пелены, беспорядочно падающих белых хлопьев, прямо в его сторону вылетел тёмно-зелёный металлический цилиндрик гранаты. Каким-то чудом тот не влетел в бесстекольный проем, а, упав метрах в трех от здания, подскакивая, покатился к окну. Внутрь ему было не попасть, мешала стена, но было очевидным, что взорвется он прямо у нее.

- Фииииил! – завопил Майк и, прыгнув в сторону друга, сбил того с ног, и они оба повалились на пол. Придавив Испанца своим массивным телом, Майк постарался прикрыть ему уши ладонями и, отвернув голову от окна, инстинктивно вжал ее в плечи и зажмурился.

Последовавший в следующее мгновение оглушительный хлопок вышиб из головы Майка все звуки, горечь вперемешку с пылью заполнили его, проникая везде – нос, горло, легкие. Он почувствовал, как на его спину и голову сыпятся обломки, но не услышал ничего. Весь мир вокруг заполнил звонкий, сверлящий, однотонный гул контузии, словно взрывающий голову Майка изнутри.

Отредактировано Michael Gorski (2017-09-20 10:22:34)

Приняв помощь друга, Майк поднялся и тупо последовал за Филом. В голове нарастал гул, слегка пульсируя, слова Испанца было не расслышать, но годы выживания вместе позволяли Майку почти интуитивно понимать, что от него требуется. Захватив свой рюкзак, Майк кивнул Филу, что понял про гранату. Говорить Горски не решался – казалось, что рот произнесет бессмыслицу.

Окинув Фила взглядом и убедившись, что тот серьезно не пострадал, Майк приготовился к очередному взрыву. И хоть уши его сейчас не работали, он все же прикрыл их ладонями.

Хлопок был почти игрушечный, на грани слышимости. «Ну, погнали!»

Сделав глубокий вдох и задержав дыхание, Майк кинулся за Филом в пыльный и дымный коридор. Пистолет был зажат в руках, Майк не мог теперь полагаться на слух и как можно внимательнее шарил глазами по сторонам. Он видел, как Фил, вбежав в заднюю комнату, резко повернулся, и его оружие дважды плюнуло огнем. Добив кого-то, Фил махнул Майку рукой и вот, спустя секунду, они уже вывалились на заднюю аллею. До того, как метнуться за перевернутый мусорный бак, Майк успел заметить две фигуры в конце проулка, бегущие в их сторону.

Присев за огромным металлическим ящиком, Майк хлопнул Фила по плечу, и показал ему жестом, что видел. Тот угрюмо кивнул в ответ.

Стараясь не обращать внимания на контузию, Майк лихорадочно размышлял, что делать. Бой нужно было принимать, это ясно. Убегать от противника в противоположную сторону по отлично простреливаемой аллее – легче пустить себе самому пулю в висок. Майк посмотрел на проем, из которого они только что выбежали. Железная дверь была нараспашку, и из нее в любой момент могла выскочить смерть. Огромный бак, стоящий на колесиках рядом, подсказал решение.

Убедившись, что Фил понял его намерения, Майк приготовился.

Как только друг открыл огонь по подбегающим противникам, заставляя их кинуться к стенам и прижаться, Майк рванулся к двери, прикрыл ее и, додавив огромным баком до полого закрытия, навалился на него всей силой. Жилы в руках и шее зазвенели от напряжения, спина и ноги налились свинцом, но ему все же удалось перевернуть треклятый ящик. Сначала медленно замерев, как бы нехотя, мусорный бак повалился на бок, оглушая проулок жестяным грохотом. Задняя дверь в бар была теперь запечатана.

Отредактировано Michael Gorski (2017-10-02 06:31:43)

Здание действительно оказалось школьным бассейном. Вот только сливные решетки в самом бассейне были слишком узки, чтобы в них мог протиснуться кто-то крупнее кошки, а сервисный люк в подсобке придавило упавшим стеллажом с инструментами.

Дверь, через которую пришли друзья, снова заскрипела и раздались тихие, осторожные шаги...

- Идея одна – валить!

Они бежали по этим маленьким узким помещениям и коридорчикам, закрывая за собой двери, баррикадируя всем, что попадалось под руку – мебелью, хламом, подставляя доски. Майк, следуя за Филом вторым, слышал, что эти импровизированные заслоны не выдерживают, что стоит им закрыть одну дверь, как в предыдущее помещение, взломав баррикаду, кто-то врывался. Фил тихо матерился под нос, но двигался вперед. Майк видел его взмокшую на спине рубашку перед собой, видел, как его друг, хромая и сжимая челюсти до скрипа, идет вперед. В голове Майка еще гудел звон недавней контузии, но адреналин в крови обострил все чувства Горски. Он спиной чувствовал эти стволы за дверьми позади, стволы, направленные на него. Ощущение не из приятных, мягко говоря.

Но, в то же время, какой-то своей частью Майк был словно в оцепенении. Слипшиеся от подсыхавшей крови Фила пальцы рук, будто ныли от ожога, возвращая Майка снова и снова к картине льющейся из Фила крови. Майк следовал за другом, помогал ему двигать случайную мебель, отвечал полушутками на матюки Фила, отпускаемые больше для поддержания духа, а там, где-то меж ребер, рос этот удушливый ком, катящийся на всех парах вверх, к горлу. Майк то и дело смотрел на кровь Фила на своих руках, он оставлял ее на пыльных поверхностях, на задубевшей обивке трухлявых кресел, и с каждым разом ему казалось, что это его собственная кровь. Нет, даже не так. Майк хотел бы, что бы это была его собственная кровь.

Вот они вбежали в помещение, из которого, казалось, не было другого выхода. Дверь была массивной, и Майк закрыл ее, отметив, что она-то подержит подольше. Горски огляделся. Затхлая конура, два на два, по стенам ржавые полки, в углу крохотный не то стол, не то верстак, рядом развалившийся стул. Посреди комнатушки лежал упавший стеллаж, у двери неуместное мягкое кресло, пол завален древними журналами, на истлевших страницах которых не осталось глянца. Под потолком узкие, мутные, затянутые рабицей, рассохшиеся окна. Не пролезть.

Выхода не было.

Горски двинул кресло к двери и тяжело опустился в него. Обессиленно мотнув головой, он поднял глаза на Фила. Его друг стоял посреди комнаты, согнув раненную ногу и придерживаясь за стену. Запыхавшись, тот ожесточенно осматривался – Испанец, как всегда, искал выход.

Майк смотрел на Фила, а перед его глазами летели все эти дни, месяцы и годы, проведенные вместе с этим человеком. В основном, это были яркие обрывки - глупые ссоры, минуты тихого счастья, потери друг друга, поиски и нахождения. Тревожные ночные вылазки и залитые утренним солнцем берега озер. Майк снова увидел Фила, держащего маленькую Анхелику на руках, и его сердце снова наполнилось тем чувством, что он испытал тогда. В носу и глазах защипало, Майк перевел взгляд на руки, засохшая кровь черными разводами тянулась по пальцам.

Он не хотел умирать. Он не хотел, чтобы умер Фил.

Рухнувшее на мгновение сердце в его груди снова забилось, когда он заметил краешек люка, выглядывающего из-под лежащего посередине комнаты стеллажа. Взрыв надежды выдернул Майка из оцепенения и кресла.

- Фил! Вот оно!

Майк упал на колени, уперся ногами в стену, а руками в стеллаж, и вложил всю свою силу, чтобы сдвинуть это тяжелое ржавое громоздкое препятствие к спасению.

Люк заскрежетал и, как ни странно, открылся. В нос Горски ударил затхлый запах стоячей воды. С другой стороны двери, кажется, поняли, что происходит, раздались ругательства и дверь затряслась под сильными ударами.

В канализации было темно. Очень темно. Идти приходилось наощупь. И вскоре проход повернул направо и почти сразу после поворота закончился стеной с решеткой. А где-то сзади раздался скрежет люка и всплески воды - преследователи тоже спустились в канализацию. Оставалось только понять, в какую сторону они пойдут, но определить это было несложно - по шарящему по стенам лучу фонаря. Затем лучей стало два и один из преследователей направился налево, а двое других - направо, вслед за нашими героями.

Полыхнула вспышка, в темноте показавшаяся факелом огнемета, грохнул, ударив по ушам, выстрел, и  один из силуэтов с громким всплеском рухнул в воду. Второй тут же выстрелил в ответ и над головой Горски свистнула пуля.

Выстрелы в гулком туннеле резко били по ушам, недавняя контузия в баре словно получила второе дыхание – уши, а с ними и вся голова Майка готовы были взорваться от боли, снова появился этот звон. Не будучи уверенным в громкости своего голоса, Майк почти закричал в спину Филу:

- Блять, аккуратнее! Там еще один!

Распрямив ноги, Майк поднял свое тело из стоячей воды, и та хлынула с него, делая воздух в этой темнице почти непригодным для дыхания из-за мерзкого удушливого запаха. Рванув по туннелю за другом, Майк в душе материл шустрость Испанца. В таких вот ситуациях у Майка обострялось что-то наподобие инстинкта старшего брата, требующего защитить Фила любой ценой, но как, скажите, его защищать, если он постоянно лезет вперед?

Как только Фил задержался у упавших в воду и склонился над ними, Майк тут же шагнул вперед, загораживая собой Алонсо и, пригнувшись, прошарил туннель впереди глазами. Третий противник куда-то исчез. Толи там, впереди, есть невидимый отсюда отворот или выступ в стене, толи от успел уйти дальше, во тьму.

Включенный фонарик в непроницаемом корпусе болтался на поверхности взволнованной воды, почти не давая света. Майк наклонился и выключил его, дав другу возможность потренировать навыки мародерства в темноте. Темнота сейчас важнее. Как там шутили в пубертатном спермотосикозном юношестве? Темнота ребятам друг? Вот-вот. Нельзя делать ту же ошибку, что и враги, и ставить себя под удар.

Присушившись, Майк смог уловить только утихающие всплески воды у осклизлых стен, да дыхание Фила, орудующего над трофеями. Впереди была тишина. Надеясь спровоцировать противника и по вспышке выстрела определить его местонахождение, Майк шагнул в сторону и басисто рыкнул в туннель:

- Хэй!

И тут же шагнул обратно.

Где-то в тоннеле снова что-то заплескалось, раздались булькающие звуки, до Фила и Майка вновь докатились волны и затем все стихло. В луче фонаря по воде скользнула какая-то рябь...

Майк всмотрелся в рябь, и она ему не понравилась. Словно там, во тьме, рыбина вскинулась, а не человек шевельнулся. Даже в этот гнетущий клаустрофобный момент Горски отдавал себе отчет, что это может быть лишь его разыгравшееся воображение, но проверять – так ли это – желания не было.

- Ну его нахер, Фил, пойдем наверх. Завалим ход и аккуратно переулками уйдем, - на этих словах он шагнул к Испанцу и, подставив тому плечо, крепко обнял Алонсо за пояс, - давай, опирайся на меня, тут до лестницы всего ничего.

Видно было, что раненная и перевязанная нога Фила в холодной воде затекла, и шел он с трудом. Горски почти приподнимал друга, насколько позволяла сила одной руки, и уверенно тащил его к железной лестнице.

- Тебе придется лезть первым Фил, так что держи пушку наготове. Я не оставлю тебя здесь внизу с этой тварью даже на полминуты.